Музыку,способную выражать тончайшие движения души, неподвластные слову, по-истине  можно назвать самой таинственной из искусств. В сложных созвучиях Анали находила отражения собственных переживаний и образы тяжелых мыслей, что крутились у нее в голове. Музыка говорила с ней, и говорила всегда о чем-то очень важном.

Деревянный смычок скользил по туго натянутым струнам из конского волоса. Мелодия была очень медленной, заунывной. Она походила на раннее весеннее утро, такое ясное, но всё еще по-зимнему ледяное. Мелодия становилась громче. Это солнце поднималось чуть выше над горизонтом и дарило свое тепло пробуждающейся земле. Хрустальные капли росы стекали со светло-зеленых листов и со звоном капали на мерзлую почву. Звуки на пару мгновений стали звонкими и отрывистыми, а затем мелодия начала приобретать динамику. Птицы покинули свои гнёзда и с громким чириканьем закружились над лесами и полями в поисках пропитания. Небо начало затягиваться серыми тучами. Вдали послышались пока что глухие раскаты грома.  Мелодия стала тяжелой, грузной. Она навевала печальные мысли, такие же как и она сама...

За дверью послышались шаги, но Анали не придала этому никакого значения. Она была настолько погружена в процесс музицирования, что ей было откровенно всё равно, кто идет.
- Анали!!! - заголосила Фредерика, изумленная открывшейся перед ней картиной. "Ну зачем же так орать? Давай сюда еще весь двор сбежится, почему бы и нет?" Юная особа ожидала такой реакции от сестры. Рано или поздно она должна была узнать. На самом деле, Ана предпочла бы 'поздно', но раз Фредерика выбрала 'рано', то пусть будет 'рано'.
- Что ты здесь делаешь? Как ты вообще здесь оказалась? ...- куча очень глупых вопросов. Сестра вошла в комнату и начала её оглядывать. Молчание Анали затянулось, а вопросы от сестры всё поступали и поступали. Когда наконец всё было спрошено, многочисленные нравоучения и недовольство были высказаны, княжна отложила скрипку, поднялась со своего места и направилась к Фредерике.
- И тебе доброго дня, дорогая сестра. Не слишком радушный прием. Неужели ты совсем не скучала? - издевательски произнесла юная особа.
- Как ты уже могла заметить я тут занимаюсь музыкой. Прекрасная мелодия, не правда ли? Нашей матери она всегда очень нравилась, - чувствуя, что Фредерика потихоньку начинает закипать, Анали убрала со своего прелестного личика ухмылку и приняла более серьезный вид.
- Мы с сестрой подкупили слуг, и, как видишь, мы в полном порядке и здравии добрались до Франции. Как я посмела? Ну вот так вот просто. Наших родителей сейчас волнует исключительно твое благополучие, они и забыли что у них еще дети есть. И я посчитала, что будет правильным решением взять инициативу в свои руки. Отвечу на заданный ранее вопрос. Да, отец знает. Я написала ему письмо. И более того, письмо с изложением нашей с сестрой маленькой аферы было не одно. Лорд Бертранд так же написал князю. Я пожила пару дней у него в замке и невероятно благодарна ему за помощь. Знала бы ты, каких усилий мне стоило уговорить его хоть как-то посодействовать. Вернемся к позору и прочим вытекающим из него последствиям, хотя я считаю, что никаких ужасающих последствий не будет. Можешь считать меня кем угодно: предательницей, заговорщицей, отребьем общества, но ситуация от этого не изменится. Мы с сестрой приехали, и мы сейчас здесь. Отец предупрежден, а король по-прежнему благоволит тебе. Разве есть смысл дальше препираться и кричать друг на друга? - сейчас Ана была ну просто образцом сдержанности. Велико было ее желание сейчас начать кричать, размахивать руками и метаться по комнате. Но какой в этом смысл, если спокойствие сестры сейчас раздражало Фредерику больше, чем бесило бы её словесное недержание. Вообще, Анали не такая уж ядовитая девчонка, просто неожиданный визит Фредерики и её неприветливый тон завели девушку, вот и всё.